Александр Вампилов — драматург, чьё творчество неразрывно связано с историческим контекстом 1960 – 1970-х годов. Его пьесы часто шли вразрез с представлениями о том, каким должен быть герой и о чём следует писать.

В статье мы рассмотрим, как события времени Вампилова влияли на восприятие его пьес и на собственные художественные решения. Почему «Старший сын» встретил сопротивление? А «Утиная охота» долго не принималась театрами? Какой отклик находили эти истории у современников?

Статью подготовил научный сотрудник Максим Лобыцин. С докладом он выступил на студенческой научно-практической конференции факультета прикладной и теоретической филологии и отделения Высшей школы журналистики и медиапроизводства ИФИЯМ ИГУ, которая прошла 15 -16 апреля 2025 года.

В 1960-х годах Вампилов был феноменом для советской драматургии.

В то время, как представители социалистического реализма воспевали молодых и отважных строителей коммунизма, Вампилов с беспощадной точностью изображал обыденную жизнь провинциального человека, его разочарования и неустроенность.

Подход к теме и героям был необычным для своего времени и сразу выделил Вампилова на фоне других авторов. Его интерес к внутреннему миру человека с его моральными выборами и жизненной неустроенности нашёл отражение уже в первой пьесе.

Премьера спектакля «Прощание в июне» состоялась в 1966 году в Клайпедском драматическом театре. Пьеса рассказывает о судьбе студента Колесова, который влюбляется в Таню, дочь ректора. Отец девушки обещает не отчислять молодого человека, если он прекратит с ней общение. Колесову приходится сделать выбор: продолжить учебу или остаться с Таней.

Характерная для творчества Вампилова тема нравственного выбора в сложных обстоятельствах отчетливо проявилась уже в этом произведении. Тема выбора имела особую значимость на фоне исторического перехода от периода «оттепели» с возможным критическим освещением жизни к периоду «застоя» с усилением контроля государства над культурной жизнью страны.

Так, студенческие годы Вампилова, ознаменовавшиеся формированием его мировоззрения, совпали с периодом демократизации общественной жизни и расширением свободы творческой деятельности. А его драматургическое творчество формировалось уже в условиях значительно изменившегося исторического контекста.

Знаковым событием этого перехода стал процесс Синявского и Даниэля в 1966 году — показательный суд над литераторами, осуждёнными за «антисоветскую агитацию и пропаганду» из-за публикации своих произведений за границей.

В записной книжице Вампилова есть запись за 14 февраля 1966 год: 
«14 февраля. Три происшествия. Видел 8½ Феллини, меня приняли в Союз писателей, Синявскому и Даниэлю дали соответственно семь и пять лет».

Многие писатели не считали процесс Даниэля и Синявского законным и протестовали против их осуждения. После судебного процесса шестьдесят два советских писателя выступили с коллективным обращением взять обвиняемых на контроль. 
Среди них были: Андрей Тарковский, Корней Чуковский, Илья Эренбург, Вениамин Каверин.

Общественным обличителем обвиняемых выступил Михаил Шолохов.
Отрывок из выступления М. Шолохова на XXIII съезде КПСС: 

«Видите ли, еще рассуждают о суровости приговора! Мне хотелось бы обратиться к зарубежным защитникам пасквилянтов: не беспокойтесь, дорогие, за сохранность у нас критики. Критику мы поддерживаем и развиваем, она остро звучит и на нынешнем нашем съезде. Но клевета – не критика. А грязь из лужи – не краски из палитры художника».

Резкая позиция государства к «критическому» изображению жизни не остановила Александра Вампилова от своих взглядов на неё в своих произведениях. В поисках «истины» через образы несовершенных людей, Вампилов предпочел быть честным с самим собой и аудиторией, сознательно рискуя быть не понятым.

Так и случилось со «Старшим сыном» — следующей пьесой.

К 1968 году с молодым драматургом, уже заявившим о себе с «Прощанием в июне», Министерством культуры СССР был заключен договор на новую пьесу. Когда же она была написана, её продвижение неожиданно застопорилось. Работники министерства были удивлены сомнительной завязкой сюжета, выстроенной на обмане: как получилось, что Бусыгин называет себя сыном Сарафанова, будучи таковым лишь на словах? На их взгляд, вся пьеса строилась на последовательности случайностей, превращаясь из-за этого в хаотичный набор эпизодов.

История начинается с приключений двух молодых людей — Бусыгина и Сильвы, они опаздывают на последнюю электричку и оказываются ночью в незнакомом районе. Ища ночлег, Бусыгин по наитию представляется сыном хозяина дома — Сарафанова. Неожиданно Сарафанов верит ему, с радостью принимает незнакомца в дом, и даже принимает Бусыгина за своего настоящего сына.

Вот что писала об этом в своём письме Александру Вампилову Елена Якушкина — заведующая литературной частью Театра имени М. Н. Ермоловой, которая пыталась добиться разрешения поставить пьесу «Старший сын» в их театре.

«Вчера состоялось обсуждение твоей пьесы в Управлении культуры. Этому предшествовали мои ежедневные хождения туда и разговоры, иначе они читали бы еще три месяца. Еще до обсуждения было ясно, что они весьма критически настроены в твой адрес. Обсуждение было бурным. Как будто бы ты их всех лично когда-то оскорбил. Семья Сарафановых неблагополучная. Взят человек, совершающий подлость, и из него делается положительный герой! Главное единодушное возмущение вызвал образ Михаила Кудимова. Компрометируется самое святое – образ советского солдата.
Он выписан дураком. Что высмеивает эта комедия?».

Возмущения чиновников по поводу образа Михаила Кудимова имели под собой основания. Хотя он, будучи курсантом, не был солдатом в полном понимании этого слова, его персонаж всё равно резко контрастировал с образом героического советского воина. Это особенно остро воспринималось на фоне событий в Чехословакии в 1968 году и ввода туда советских войск. Участие советских солдат в операции по подавлению «Пражской весны» вызвало острые дискуссии по отношению к власти и армии.

В ответ Вампилов написал:

«Кудимов, я надеюсь, вовсе не так «ограничен», как это представляется утонченным критикам из Управления. У Кудимова прежде всего другой, чем у Сарафанова, взгляд на жизнь — деловой
и определенный. Не понимаю, как этими свойствами можно скомпрометировать солдата. По-своему Кудимов прав и несомненно правдив. Ну да, он недостаточно чуток. В конце концов Кудимова можно сделать гражданским летчиком), это, в сущности, ничего не меняет».

Разногласия с чиновниками не были единственными проблемами Александра Вампилова. Его пьесы встречали прохладный приём и со стороны столичных театральных режиссёров.
Это подтверждает мнение Олега Ефремова, главного режиссера театра «Современник», а впоследствии МХАТа имени М. Горького, который наиболее точно выразил причины непринятия драматургии Вампилова.

Олег Ефремов вспоминал: «Очень распространённое мнение, что пьесам Вампилова мешали только некоторые не в меру старательные чиновники. К сожалению, мешали и устроенные наши собственные мозги, наше сознание того, что все истины уже известны. Стандартность театрального мышления сильнее всего сказались в истории с «Утиной охотой». Когда пьеса была напечатана у критиков не нашлось ни одного слова, чтобы объяснить природу появления такого персонажа, как Зилов. Странный и «безнравственный» герой «Утиной охоты», предложенный обществу для осмысления, даже не был принят в расчет.
Психологический опыт Зилова казался какой-то чудовищной аномалией».

Это было столкновением двух параллельных литературных вселенных. Столичная драматургия не просто охраняла критерии мастерства или стиля. Она выполняла свою миссию — формировала нарративы и сохраняла ценности. Главный персонаж третьей опубликованной многоактной пьесы Вампилова — Виктор Зилов. Однажды происходит курьезный случай: Виктор получает от друзей траурный венок.

Жестокая шутка приводит к определенным последствиям.

Может ли разрешить внутренний конфликт человека его мечта об уединении на утиной охоте, ставшей символом его идеального мира и всего самого лучшего в себе?

«Утиная охота» в своё время не нашла заслуженного отклика и в Иркутске.

Прозаик Геннадий Машкин вспоминал: «Художественный совет собрался в каком-то подсобном отсеке прекрасного здания драматического театра. Нас поразило обилие старичков и старушек
среди его совета. Многих мы и не видели в спектаклях, но на теперешнем заседании они явно задавали тон. Даже главный режиссер Разинкин заискивал перед заслуженными этими старичками.
А молодежь вообще теснилась по углам, не смея прерывать старших.
ㅤ
Вампилов начал читать пьесу своим мягким расстановочным голосом. Он был уверен, что написал стоящую вещь. Главное, пьеса максимально сближена с треволнениями и надрывом сегодняшнего человека. Разве это может оставить равнодушными художественно чутких людей, пусть даже что-то еще не удалось по мастерству вывести на уровень высокой драматургии?
ㅤ
И тут начали прокашливаться члены худсовета.
— Нет, не Шекспир перед нами, далеко не Шекспир!
— Маяков нет! — забасил известный актер, который играл всегда исключительно героев положительного плана.
— Где маяки, хочется спросить молодого автора?
— Так моя вещь не про море. Это же про утиную охоту. — ответил Вампилов.

— Вот и охотьтесь в другом месте на здоровье, молодой человек!».

В 1970 году Вампилов попытался опубликовать «Утиную охоту» в журнале «Новый мир». К этому времени он уже был хорошо знаком с его главным редактором журнала Александром Твардовским.
Однако публикация не состоялась. Один из членов редакционной коллегии журнала сообщил драматургу, что у них выявились разногласия по поводу печатания пьесы. Разногласия объяснялись не только её содержанием. Сам журнал был в сложной ситуации.

Публикация в «Огоньке» разгромного письма «Против чего выступает «Новый мир?» инициировала кампанию по изменению редакционной политики. Это было следствием ужесточения идеологического контроля.
За письмом последовала масштабная кампания по обвинению в идеологических ошибках и попытки поставить под сомнение профессионализм редакции.

Александр Твардовский был вынужден уйти в отставку — это соответственно привело к существенному сокращению публикаций с критическим осмыслением жизни. 
По итогу «Утиная охота» всё же пробилась в печать практически окольными путями через иркутский альманах «Ангара».

Главный редактор альманаха Марк Сергеев рассказывал: «Утиная охота» была заслана в набор в запас. Когда набор был готов, главный цензор уехал в отпуск, а пьесу тут же поставили в номер».

Показательно, что «Утиная охота», отвергнутая в 1969 году Олегом Ефремовым, в итоге всё же дошла до московского зрителя почти через десять лет через спектакль МХАТА имени М. Горького с Ефремовым в главной роли.
Несмотря на прежние отказы — «Утиная охота» получила заслуженное признание на столичной сцене и стала ярким символом времени.

Путь Александра Вампилова к признанию оказался долгим и драматичным. Тем не менее, произведения Вампилова нашли свою дорогу к своему зрителю и читателю, а его драматургия, с тонким и честным исследованием человеческой природы, со всеми её противоречиями и внутренними конфликтами, стала важной частью культурного сознания эпохи.